Глава 25. Столица Египта Инбу-Хедж
Асклепий перенёс Алину в какое-то здание.
— Это мои личные покои в Инбу-Хедже — так на самом деле в эти времена назывался город, вошедший в историю, благодаря грекам, как Мемфис.
— Я знаю, мне об этом уже говорил Захи.
— Отлично. Прежде чем идти к пирамиде, вам, Алина, следует помнить, что египтяне вас видят, ведь зрение людей пока ещё не ограничено одной октавой, а ваш наряд слишком экзотичен для окружающих. Замечания вам, конечно же, не сделают, так как вы будете сопровождать меня, но лучше переодеться. Выбирайте, весь гардероб выполнен из астральной материи.
Алина быстро скинула зелёную мантию, ослепив Асклепия прекрасным телом, и надела длинное до пят белое женское платье с широкими рукавами до локтей.
— Теперь я похожа не египтянку?
— Не совсем, скорее, на Ливийку — у вас слишком светлые волосы. Наденьте парик. Да, не забудьте снять обувь, в эти времена принято ходить босиком.
— Куда девать мою одежду?
— Возьмите вот эту белую торбу.
Алина, сложив в торбу мантию и астральные сандалии, накинула лямку на плечо.
— Я готова. Как вас мне называть при людях?
— Фараон — это греческое слово, поэтому вас никто не поймёт. Пришло оно к грекам, скорее всего, от наименования царского дворца, означающего «Великий дом» и звучащее как «per-oh». Его следует называть «Неб-Та-Уи», то есть «Хозяин двух земель», или «Несут-Бити», то есть «Принадлежащий тростнику и пчеле» — это символы Верхнего и Нижнего Египта, а обращаться лучше «Хозяин двух тронов». Однако Се-Нефру сейчас инспектирует строительство, поэтому египтяне удивятся, увидев его во дворце. На этот случай я приблизил к Се-Нефру похожего на него, как две капли воды, Ра-Хотепа, назначив начальником войска и советником. При египтянах называйте меня Ра-Хотепом — под этим именем я совершаю неофициальные прогулки по этому отрезку времени, не шокируя окружающих. Вас же я буду называть Нофрет.
Асклепий открыл сундучок, доверху набитый сокровищами, достал разноцветное ожерелье с золотыми подвесками и золотой обруч для волос. Оба предмета изобиловали разноцветными драгоценными камнями.
— Наденьте, Нофрет, вот эти украшения, так вы будете больше похожи на знатную особу.
— Спасибо, Ра-Хотеп. Я в нетерпении увидеть Древний Египет своими глазами, — поблагодарила Алина, надев ожерелье, закрывшее тело от шеи до плеч.
— Тогда пошли. Помните, Нофрет, мы в исторической реалии, которая не должна измениться от нашего в ней пребывания, поэтому все действия надо делать самим, никого ни о чём не просить, никому не помогать, общаться с окружающими лишь по необходимости — в общем, вести себя так, будто вас нет.
Алина ожидала, что Ра-Хотеп наденет на плечи ещё более массивное ожерелье, однако он ограничился золотой цепью. Опоясав бёрда куском белой материи, он был готов к путешествию.
— В Египте женщина должна следовать слева от мужчины, со стороны сердца, — напомнил Ра-Хотеп ещё об одной местной традиции.
Дэвы вышли из покоев фараона. Стоящие у дверей воины, «доспехи» которых состояли из набедренной юбки, подобной наряду Ра-Хотепа, а вооружение из копья и удлиненного щита с закруглённым верхом, поприветствовали их. Это подтвердило слова Ра-Хотепа, что египтяне дэвов видят. Ра-Хотеп, не ответив на приветствие, прошёл мимо, чему последовала и Нофрет. Прошли тронный зал. Высокие стены не страдали архитектурными изысками, а убогая мебель не отличалась удобством, разве что была богато украшена золотом. Когда вышли наружу, Алине показалось, что дворец напоминает крепость: крыша была плоской, видимо для размещения лучников и копьеметателей, вход размещался в глубине дворика, теснимого башнями, узкие окна, словно бойницы, едва проглядывали между многочисленными пилястрами — всё было сделано из каких-то светлых кирпичиков, кладку даже не удосужились заштукатурить.
Да пределами дворца располагался квартал знати и чиновников. Проходы вокруг каждого дома образовывали сеть прямых переулков. Создавалось впечатление, что некий архитектор разбил город на квадратные соты, каждую из которых занимал один дом. Привилегиями не был наделён никто: даже святилище местного божества занимало строго отведённую для всех площадку. Лишь царский дворец был исключением, занимал почти четверть городского пространства, а перед выходом из него было подобие некой площади. Из-за «нестандартности», архитектор поместил дворец в угол города, почти вплотную к городской стене. Всего Алина насчитала не более двух десятков домов, которых квадратом охватывала видимая отовсюду городская стена такой же высоты, как и царский дворец.
От дворца к единственным воротам шла прямая улица. Когда проходили ворота, Алина обратила внимание, что толщина стены, выполненной из всё тех же кирпичиков, превышала её высоту. С обратной стороны, обращённой к врагу, в стене имелись многочисленные выступы — прототипы средневековых башен и бастионов.
— Обратите внимание на цвет стен, именно они дали название городу. «Инбу-Хедж» означает ни что иное как «Былая стена».
Далее никаких укреплений не было: сразу за городскими воротами простиралась площадь, за ней — река, вокруг цитадели во все стороны тянулись кварталы торговцев и ремесленников, сплошь одноэтажные, но их, видимо, уже не требовалось защищать — от них, скорее, надо было защищаться…
На площади шла бойкая торговля. Алине нестерпимо захотелось взглянуть на товары, но Ра-Хотеп повёл свою спутницу Нофрет сразу к Нилу. Весь берег представлял сплошной причал. Сразу за площадью была огорожена зона для лодок фараона и знати, охраняемая воинами. В отличие от большинства лодок, сделанных из тростника и теснящихся на других причалах, эти лодки были сделаны из ливанского кедра. Миновав охрану, взошли на самую маленькую, но самую красивую деревянную лодку. Ра-Хотеп «отдал швартовы», поднял парус и, заняв место кормчего, направил лодку против течения. Нофрет расположилась на ложе под тентом, защищающем от палящего солнца, предавшись созерцанию берега. По правому борту виднелась две ступенчатые пирамиды, однако лодка проследовала мимо. Проводив их взглядом, Алина поделилась первыми впечатлениями о Инбу-Хедже:
— Ваш дворец напомнил мне укреплённый лагерь, осаждённый неприятелем. Неужели вы так боитесь своего народа?
— Инбу-Хедж основал не я. При моём правлении не было ни одного восстания. Людям было некогда воевать с фараоном, они были заняты строительством пирамид — врат в бессмертие. Что касается вашего намёка на то, что стены защищают лишь дворец фараона, а не всё поселение, могу вас заверить, что наиболее надёжная оборона строится не сплошной и равномерной, а методом цитаделей и опорных пунктов, закрывающих ключевые узлы. К тому же, так значительно дешевле.
— Почему же. В Китае, например, была построена Великая Китайская стена, длинной в несколько тысяч километров — она разом огородила страну от набегов кочевников с Севера.
— Столько же надо воинов, чтобы одинаково успешно охранять все участки такой стены? Миллион? Вся наша армия составляет двадцать тысяч хорошо обученных воинов. Если же вооружить всех мужчин, мы могли бы собрать значительно больше: сто, двести тысяч — но это будет уже не армия, а сброд. Кроме того, фараон настолько отлично знает историю, что ему известно не только прошлое, но и будущее. Мы неоднократно демонстрировали соседям способность вовремя сосредоточить всю армию на участке предполагаемого вторжения, поэтому враги нас боятся и платят дань за наше миролюбие. Египту некого опасаться ещё, как минимум, пятьсот лет!
— Да, покорители Египта ещё не родились. И всё же…
— Дорогая моя Нофрет, меня избрали Боги для решения конкретных целей: разобрать руины пирамидального концентратора, отыскать под руинами тело Мнемозины Тары, найти и восстановить древний тёмный кристалл, построить пирамиды для выращивания новых тёмных кристаллов — после этого моя миссия заканчивается.
— На мой взгляд, это жестоко и несправедливо по отношению к египетскому народу.
— Не нам об этом судить. История сложилась так, как сложилась. Если мы займёмся переустройством мира без согласия Богов, нас разжалуют в простые смертные.
— И что, были прецеденты?
— Многие дэвы кончали именно так.
— Но ведь дэвы бессмертны!
— Дэв состоит из совокупности тёмной энергии и тёмной материи, которые должны находиться в постоянной взаимосвязи. Каждая из компонент теоретически вечна, но если ликвидировать их взаимосвязь, дэв погибает. Так случается не только с дэвами, но и Богами, примером чего является гибель и воскресение Мнемозины Тары. Кстати, случаев воскресения в истории было не так много, вследствие чего некоторые являются предметом поклонения. Мы сейчас находимся в преддверии одного из них, поэтому не удивляйтесь, что завтра увидите многих дэвов. Каждый дэв, рано или поздно, приходит поклониться воскрешению Богини Мнемозины Тары и возрождению главного тёмного кристалла Земли, оставляя свою тень в этом отрезке времени.
— Завтра я увижу сразу всех дэвов?
— Не всех, но многих. Не каждый дэв своими деяниями заслуживает чести окунуться в столь древнюю историю. Это право предоставляется только за исключительные заслуги. То, что вы завтра увидите, выходит за границы человеческого понимания и здравого смысла, поэтому фараон предусмотрительно дал строителям пирамиды — этническим египтянам — отпуск.
— Чтобы не было конфуза, разъясните мне правила поведения. Могу ли я с дэвами общаться?
— Конечно. Только не удивляйтесь тому, что вас не узнают даже те, с кем вы хорошо были знакомы в своём настоящем, ведь для них момент вашего знакомства мог ещё не состояться. Вас не узнает даже фараон Се-Нефру — он с вами познакомится только через четыре с половиной тысяч лет. Не удивляйтесь также и тому, что вас кто-то назовёт по имени — с ним вы встретитесь в своём будущем. Категорически запрещено вести разговоры на исторические темы. Вы должны вести себя как египтянка, живущая в данном настоящем.
