Глава 23. Рассказ из уст Двойника Хора
— Скажите, Асклепий, когда вы родились? — спросила Алина после того, как полностью вернулась в настоящее.
— Это было задолго до того, как произошло объединение Египта. Ледники во времена всемирного похолодания так и не дошли до здешних мест. Припоминаю, жили мы в саванне, что простиралась по обе стороны Нила. Да, да, не удивляйтесь, тогда никакой пустыни здесь не было. Люди в те времена не знали даже земледелия. Наше племя занималось охотой и разведением пойманных животных. Природа сыграла с нами злую шутку, с каждым годом делая климат жарче. Муссонные дожди прекратились. Это привело к тому, что некогда обильные пастбища выгорали и кормить скотину становилось нечем. Наше племя было поставлено перед дилеммой: уйти на север или поселиться у реки. Мы выбрали последнее…
Алину заворожил рассказ Асклепия. Хотя кристалл «молчал», она дополнила рассказ древнейшего из египтян личными образными представлениями. Она словно проплывала над бесконечной лентой реки, пробивающей путь среди бескрайней желтеющей саванны. В реку местами впадали немногочисленные немноговодные притоки. Нескончаемые стада антилоп метались по саванне в поисках свежей травы. Возможно, это сам Асклепий взял на себя функцию кристалла, вкладывая свои образные воспоминания прямо в мозг юного дэва:
— Я был сыном шамана племени. Отец с малолетства обучал меня знахарству, передавая умение делать из трав лекарства, с помощью которых можно было лечить людей от ран и болезней. Каждый год в самый зной река разливалась. Это был тяжёлый период. Затем вода спадала, оставляя после себя толстый слой плодородного ила. Природа возрождалась. Соплеменники собирали травы, плоды, зёрна. Мы научились делать запасы на засушливый период. Однажды я обратил внимание, что намокшие в реке зёрна набухли и проросли. Я догадался взять палку и проковырять дырочки в иле, куда вложил ростки и закопал. Через пару месяцев я снял первый урожай. Это было грандиозное открытие! Отныне наше племя перестало заниматься собирательством. Мы стали выращивать зерновые культуры там, где нам было удобно — рядом с домом. Мы обрели оседлый образ жизни, а отца выбрали вождём.
Алина удивилась, не ожидая услышать того, что именно Асклепий первым познал земледелие.
— Вскоре со мной произошёл счастливый случай, повлиявший на мою дальнейшую судьбу: я повстречался с Эммануилом Демчогом, представившимся мне Гебом. Он научил меня пользоваться примитивными орудиями труда: сохой и мотыгой, хранить зерно в глиняных хранилищах и растирать его в муку, за что я снискал уважение у соплеменников, а он стал нашим Богом — повелителем земной стихии. Он предстал предо мной в человечьем обличии и сияющем на голове золотом шлеме в форме головы сокола. Под его присмотром я прошёл обряд очищения астральной души и испытание малой смертью, после чего Геб подарил мне свой золотой шлем. Однажды он притронулся к моей голове всеми двенадцатью пальцами, после этого я обрёл способность удивительно быстро решать логические задачи, отсеивать ненужную информацию из потока ощущений, запоминать раз увиденное или услышанное, общаться с соседними племенами, не зная их языка. Более того, я познал таинства пространства и времени, обрёл реальное бессмертие.
Алина невольно вспомнила, что Эфлер проделал с её мозгом подобное. Теперь она поняла, что таким способом эклиптиане активируют нейрокомпьютерные способности головного мозга человека.
— Дела нашего племени шли хорошо. Оседлый образ жизни заставил нас призадуматься об охране своих посевных земель от разорения собирателей из соседних племён. Хотя многие предпочли уйти на север вслед за дождями, оставшиеся с завистью заглядывались на наши богатства. Полагая, как прежде, что земля есть общее достояние, из чего следовало одинаковое для всех право пользоваться дарами природы, они совершали набеги на наши поля. Мы не могли допустить этого, поэтому поля огородили, а вокруг поселения возвели стену из камней. Так возник первый на планете город — Нехен, дошедший до вашего времени под греческим наименованием Иераконполь. Новые формы ведения хозяйства позволили прокормить регулярное войско. Теперь воины были отделены от хозяйственных дел, что позволило им сосредоточиться на ратном деле. Наше войско вскоре стало самым боеспособным в округе, что позволило легко призвать к порядку соседние племена. Оседлый образ жизни привёл к возможности строить постоянные постройки: дома, амбары, храмы. Мы научились возводить постройки из глины, делать из неё посуду, а для придания большей прочности — обжигать. Земледелие практически мгновенно распространилось далеко вдоль русла Нила в обе стороны от Нехена, однако культура наших соседей оставалась на первобытном уровне. У каждого племени было своё тотемное животное. Вожди, пытаясь возвыситься, нередко приравнивали своё имя к имени тотема племени. Так среди соседей появились вожди с именами «Слон», «Бык», «Скорпион». Нашим тотемом, благодаря шлему, стал Сокол или по-египетски Хор. Отец заявил, что является сыном Богини-Сокола Нехбет, в нашем племени первым прибавив к своему имени «Боец» божественное имя «Хор». Меня же стали величать «Двойником Хора» в знак уважения к моим новым способностям и золотому шлему на голове. Надо сказать, что соседние племена мы покорили культурой, а не силой оружия. Когда я стал вождём, я специально вводил в сонм Богов новые имена в виде тотемных животных соседних племён. Так появились Бог-Крокодил, Бог-Шакал, Богиня-Кошка — не буду далее перечислять, главное, что всех их объединяло, это подчинение воле Бога-Сокола. Вскоре это обстоятельство настолько закралось в примитивные мозги соседей, что они изъявили добровольное согласие присоединиться к нашему успеху. Надо отметить, что немаловажным фактором культурного поглощения наших соседей стало появление у нас письменности, что многократно усилило объединительные тенденции зарождающейся религии. Так образовался союз номов Верховья Нила Та-Шемау, включивший города Чени (Тинис), Абджу (Абидос) и Накаду (Омбос) со столицей в Нехене. Далее мирное объединение сменилось военным, мы покорили Та-Ше в низовьях Нила и Та-Меху в дельте, покорив всю Чёрную землю (Та-Кемет) и образовав единую страну, называемую Та-Уи или Две Земли, но это уже другая история, так как Геб призвал меня на Божественную службу, возведя в клан дэвов. Он повелел мне отойти от власти и сменить имя. Я стал отшельником, свершил путешествие в неведомые страны, обучился некоторым божественным технологиям. Вернулся в Та-Уи я лишь спустя три столетия, когда страной правил фараон Джосер.
Алина вспомнила из рассказа Захи фараона — строителя первой в истории пирамиды и невольно поправила:
— Хор Неджерикхет.
— Да, именно таково было его Хорово имя. У фараонов было множество имён, каждое из которых упоминалось при особых обстоятельствах: Хорово имя, Небти имя, Золотое имя, Тронное имя и, наконец, Личное имя — поэтому даже в головах египтологов случается путаница. Джосер — Личное имя этого фараона. Вернувшись на Родину, я был поражён изменениями. Прежде всего, Египет теперь простирался вдоль Нила до самого моря. Египтяне тогда не знали колеса. Как ни странно, появление этого столь очевидного с точки зрения современности открытия не было для страны жизненной необходимостью, потому что все перемещения грузов осуществлялись по воде. Именно это обстоятельство помешало распространению завоеваний на юг — мешали Нильские пороги. Добавление к имени фараона божественного имени «Хор» сыграло злую шутку: правители настолько занеслись, что стали себя считать богами. Это случается, когда твоё имя пишется на стенах храмов, построенных в честь тебя или по твоему повелению. Меня самого могла постичь участь гордеца, если бы Геб вовремя не освободил мой мозг от примитивных первобытных похотей. Поселившись в новой столице Та-Уи, я занялся медицинской практикой и быстро снискал известность, так как лечил от множества болезней, многие из которых считались смертельными. Меня заметили и пригласили во дворец — так я стал придворным лекарем.
Алина невольно сопоставила свой путь после возвращения из Тибета, когда она тщетно пыталась подарить людям обретённые способности, оказавшись в итоге придворным астрологом всесильного Крючкова. Как оказывается много общего в её судьбе с судьбой величайшего из людей!
— Джосер был умным человеком и достаточно быстро догадался, что я не обыкновенный человек, — продолжал Асклепий. — Так как я имел от Геба вполне конкретное поручение — научить египтян строить пирамиды — я сообщил Джосеру некоторую правду о себе, подмешав изрядную долю мистики: я открыл своё настоящее имя — Двойник Хора, сообщил, что давно умер, и рассказал о таинствах обретения бессмертного тела после общения с Анубисом. Поначалу Джосер пришёл в бешенство, обвинил меня в самозванстве, так как я нарушил неоспоримую догму о том, что единственный Бог в Та-Уи — это фараон, и велел казнить, но когда стражник проткнул копьём моё сердце, не причинив вреда, он уверовал. После того, как я заявил, что не имею притязаний на трон, он успокоился и предложил стать личным советником, выдвинув условие, что отныне моё имя станет Имхотеп. Я согласился. Шло время. Видя превосходство моего астрального тела над своим «божественным», фараон захотел стать таким же. Наступил мой час. Я сообщил, что для «перевоплощения» надо построить храм особой формы — и начертал пирамиду. Фараон не понимал, как можно построить такое здание, но когда я пообещал божественную помощь, он одобрил строительство. Грандиозность проекта заключалась в том, что египтяне тогда строили только из так называемого сырца — необожжённой глины, нарезанной на кирпичики и высушенной под палящими лучами солнца. Предстояло же строить из камня. В распоряжении египтян были только медные инструменты, даже бронзу стали плавить значительно позже. Такими инструментами вырезать каменную глыбу было трудно даже из известняка и практически невозможно из гранита. Тут то и пригодились технологии, которые лучше показать, нежели рассказать. Предлагаю воспользоваться кристаллом и отправиться в прошлое. Я буду вашим провожатым, но отправимся мы не во времена Джосера, а во времена Се-Нефру.
— Кажется, это первый фараон четвёртой династии, которого Геродот называл Сорисом. Он — отец Хуфу, строителя Великой пирамиды, — попыталась Алина проявить познания истории Египта, полученные от Захи.
— Как только не называют этого фараона современные египтологи: Сорис, Снофру, Снефру, Снефер, Снефру, Се-Неферу — однако мне лучше знать, как меня в те времена называли, потому что это — моё имя.
— Как? Вы же только что сказали, что не собирались претендовать на трон?
— Это я пообещал Джосеру. Его потомки не так рьяно выполняли наказ Хора, поэтому мне пришлось потеснить фараона Хуни на троне, женившись на его дочери Хетепхерес. Хуфу — наш сын.
Алина обалдела от такого поворота событий. В голове вмиг разом смешались вся едва начавшая упорядочиваться информация. Единственное, что она смогла вымолвить, было совершенно невпопад:
— А этот кристалл тогда существовал?
— Нет, он вырос после строительства пирамиды, но его память объединена сетью с памятью главного кристалла. Изначально в строительстве всех пирамид принимал участие один и тот же древний кристалл, который переносили из одной пирамиды в другую по мере завершения строительства.
— Это кристалл Нерушимого Пика?
— Терпение, мой юный дэв. Возьмёмся за руки, чтобы наши энергетические тела не потерялись в истории…
