Глава 8. Москвичка Лена Крюкова
Алина была удивлена, когда к ней неожиданно заявился Мудрецов:
— Доброе утро, Елена Олеговна. У меня для вас добрые новости. Для вашей лаборатории Владимир Александрович подыскал отличное строение, отвечающее всем вашим требованиям: светлое, просторное и самое главное — расположено практически на территории бывшего села Коломенского. В этом здании когда-то размещалась сельская школа, а сейчас — Московский электроламповый завод.
— Завод? Так после них нужен будет капитальный ремонт!
— Это не проблема. Собирайтесь, через час подадут машину.
Алина, она же Елена Крюкова, была быстра на сборы. Мантия Бон была на ней, а это означало, что она была готова к выходу. Другой одежды в целях личной безопасности с некоторых пор она не носила.
У машины её с Мудрецовым поджидал мужчина чуть старше тридцати лет в жёлтой стильной куртке, ярким шарфом поверх и странной вязанной шапочке, не гармонирующей с респектабельной внешностью.
— Знакомьтесь, Елена Олеговна, это начальник отдела научного прогнозирования Юрий Володарович Дормидонтович, в состав которого входит ваша лаборатория футурологии.
— Очень приятно, Елена Олеговна, давно хотел с вами познакомиться. Всех так заинтриговало загадочное имя «Мистерия», что о вас тутже поползли всевозможные слухи. Говорят, вы несколько раз подряд выигрывали в «Спортлото»?
— Да, имела неосторожность, поэтому здесь и оказалась.
— А вы поделитесь вашими методами? Так хочется хоть раз в жизни испытать удачу!
— Юрий Володарович, вы бы лучше доложили, какая завтра будет погода. Ваш отдел так и не отчитался за прогноз, — напомнил Мудрецов.
— О! О погоде можно говорить бесконечно! Если вспомнить стихи Тютчева…
— Юрий Володарович, покороче.
— Ну, вот опять прервали и не дали поймать вдохновение. О погоде нужно говорить только стихами, а вы, Спиридон Спиридонович, заставляете меня опуститься до прозы. Увы, завтра будет мороз, и следует одеться потеплее, не так как Елена Олеговна, которая рискует получить обморожение самых интимных мест.
— Юрий Дормидонтыч, я в этом одеянии перезимовала в Тибете, так что за моё здоровье не беспокойтесь. Расскажите лучше, кто это вам посоветовал надеть такую причудливую шапочку?
— А вы бы посоветовали бобровую шапку-ушанку? Нет, я не смею носить головные уборы из шкур бедных животных! Пусть моя шапочка покажется кому-то дурацкой, зато я буду спокоен, что моя прихоть не погубила ни одно очаровательное создание. Кстати, моё отчество Володарович, а не Дормидонтыч, и даже не Дормидонтович. Это фамилия моя такая. Но вы не обижайтесь, многие почему-то путают.
— Извините, Юрий Володарович, ваша фамилия уж больно походит на отчество, да и само отчество какое-то нестандартное.
— А во мне всё нестандартное, начиная от головного убора и кончая отчеством. Раз вы посмели меня назвать Дормидонтычем, беру на себя смелость назвать вас Еленой Прекрасной, однако судя по вашей чрезмерной бледности, правильнее было бы вас именовать Еленой Пребледной.
— Это потому, что я страшное зомби, — пошутила Елена, после чего оба рассмеялись.
Не выразил веселья один только Мудрецов:
— И всё же, Юрий Володарович, вы так и не ответили…
— Как обычно для этого времени года, сами понимаете, декабрь, зима. Как писал Некрасов: «Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь», но его крестьянину надо быть осторожным, так как ожидается снег, метель и мороз до минус 10 градусов, а штормовой ветер, порывами до 15 метров в секунду, тутже заметёт его следы. Кстати, отчёт я вам направил, вы его просто не успели посмотреть, так как навещали нашу очаровательную Елену Пребледную.
— Меня, прежде всего, интересует сейсмическая обстановка в Армении. Почему ваш отдел не сумел предсказать землетрясение?
— Учёные ещё не разработали методов его предсказания.
— На то вы и экстрасенсы, а не учёные, чтобы предсказывать то, что те предсказать не могут.
— Виноват, Спиридон Спиридонович, но мои ведьмы ничего по этому поводу предсказать не смогли.
— Тогда поуважительнее относитесь к Елене Олеговне: благодаря её своевременному предсказанию нам удалось спасти жизни по меньшей мере пяти тысячам человек. Эх, если бы у нас было чуть больше времени! Но и за это огромное спасибо…
Дормидонтович удивлённо посмотрел на новую подчинённую.
— Так как моя лаборатория структурно входит в отдел Юрия Володаровича, считаю, что наш отдел общими усилиями справился с прогнозом, — заступилась за нового начальника Алина.
Мудрецов, улыбкой выразив удовлетворение складывающимися взаимоотношениями в одном из структурных подразделений его института, уселся на сидение рядом с водителем. Дормидонтович любезно открыл перед Еленой заднюю дверь и предложил даме место, шепнув на ушко: «Спасибо», после чего обошёл машину и подсел к ней с другой стороны.
— Да вы истинный джентльмен, Юрий Володарович, — поблагодарила Алина.
— Вы москвичка? — неожиданно сменил тему Дормидонтович.
Алина силилась вспомнить, откуда родом Елена Крюкова, но не найдя ответа, предпочла краткое:
— Нет.
— Тогда вам будет интересно, если я расскажу кое-что о нашей столице. Сейчас мы находимся в районе, получившем наименование «Сретенка» из-за одноимённого холма. Давным-давно в конце Сретенки стояла деревянная башня, возведённая в 1591—1592 годах как часть укреплений так называемого Скородома. Эта московская крепость сгорела в 1611 году. Вместо неё в конце 30-х годов XVII века был насыпан высокий земляной вал. Через два десятка лет — в 1659 году — на валу была выстроена деревянная ограда с проездными башнями. В самом конце XVII века (в 1692—1695 годах) молодой царь Петр I заменил деревянную башню и ворота при выезде со Сретенки на Троицкую дорогу новым каменным зданием — двухэтажными палатами со сквозным проездом и трехъярусной башней над ними. С 1698 по 1701 год здание это достраивалось — был возведён третий этаж, а башня увеличилась на два яруса. Постройка стала самым крупным светским зданием в России — высота этого величественного и неповторимого по очертаниям памятника архитектуры, который отчасти напоминал здание ратуши в западноевропейских городах (не зря башня достраивалась именно после поездки Петра Алексеевича за границу), составляла 60 метров! Я чувствую, Елена Олеговна, ваш немой вопрос: «А почему это здание назвали Сухаревой башней?». Так вот, поскольку сторожевую службу в этом районе Москвы нёс стрелецкий полк под командованием полковника Лаврентия Панкратьевича Сухарева. Этот стрелецкий командир навсегда вошёл в российскую историю, ибо в тяжёлом для Петра августе 1689 года, ставшем месяцем противостояния молодого царя и его сводной сестры — тогдашней правительницы Софьи — именно полк Сухарева (единственный из девяти стрелецких полков, расквартированных тогда в Москве) остался верным царю Петру, придя ему на защиту. Тогда всё могло закончиться гибельно для Петра, вынужденного бежать ночью от восставших стрельцов в Троице-Сергиеву лавру. Поэтому традиционно принято считать, что Сухарева башня была возведена Петром в благодарность за верную службу полковнику и его стрельцам. В Сухаревой башне в обширных палатах Пётр устроил впервые в России математическую и навигацкую школы (где помимо заморских учителей преподавал и автор первого русского учебника арифметики Леонтий Магницкий), астрономическую обсерваторию и библиотеку.
— Вы так много рассказали о Сухаревой башне, но я её, увы, не заметила…
— К сожалению, в июне 1934 года Сухарева башня перестала существовать. Лишь недавно стали доступными документы, свидетельствующие, что в принятии решения о сносе Сухаревой башни непосредственно участвовал сам товарищ Сталин. Но не это главное. Я вам всё так подробно рассказываю, потому что вокруг этой башни ходят различные легенды, связанные с личностью некого Якова Брюса — прямого потомка шотландских королей. Как я уже упомянул, с 1700 года в башне размещалась Навигацкая школа, где обучали славных гардемаринов будущего российского флота. Одно время им преподавал этот самый Яков Брюс. Вы, конечно же, спросите: «Кто он такой?». Отвечаю: Яков Брюс обладал многочисленными талантами. За военные заслуги, связанные с воссозданием из небытия российской артиллерии после поражения под Нарвой и умелого её дальнейшего применения, он получил звание генерала-фельдмаршала и многие высшие военные ордена. Выйдя в отставку, Брюс занялся физикой, геологией, математикой, астрономией, географией, историей и даже лингвистикой. Перевёл на русский язык книгу Гюйгенса «Космотеорос», посвященную строению Вселенной, написал «Трактат о движении планет», в котором рассуждал о законе всемирного тяготения Ньютона, составил карту земель от Москвы до Малой Азии, изучал монгольский и китайский языки, издал русско-голландский разговорник. Самым известным произведением отставного фельдмаршала является так называемый Брюсов календарь. Он представлял таблицы, по которым можно было получить предсказание на любой день любого года, что гарантировало календарю большую популярность не только в восемнадцатом, но и в нашем веке. Источниками для календаря послужили так называемые «отреченные книги» (так называли древнерусские громовники и колядники), а также западноевропейские труды по астрологии. Всё это послужило основой для появления после его смерти многочисленных слухов о том, что Яков Брюс колдун и чернокнижник, предсказывавший судьбу людей по звёздам и лечивший заговорами. Ему приписывают создание даже «эликсира молодости».
— Вы хотите сказать, что Брюс — наш коллега?
— Вот именно! Как с вами, Елена Олеговна, приятно беседовать, вы всё понимаете с полуслова и проявляете такой живой интерес!
Алина удивилась, так как монолог Дормидонтовича сложно было назвать беседой. Тем временем самозабвенный рассказчик не умолкал:
— С Сухаревой башней связаны были истории о разработках Брюсом летательных машин и механических роботов, о некоем призраке, охраняющем башню и скрытые где-то там архив и библиотеку колдуна от недобрых глаз. В связи с этим в народе ходило много легенд и слухов, будто бы колдун и чернокнижник Брюс знал, сколько звезд на небе, умел оборачиваться в птицу, изобрёл эликсир молодости, хранил в башне «Чёрную книгу». В открытой печати этого нет, но вам, нашей сотруднице, можно доверить некоторые тайны. В архиве я перебирал некоторые документы времён сноса башни. Я пришёл к выводу, что её снос затеяли лишь затем, чтобы найти артефакты, связанные с деятельностью Брюса, в том числе и легендарную «Чёрную книгу». Были организованы спецотряды из сотрудников нашего славного самого главного органа страны, в задачу которых входил поиск документов, спрятанных в тайниках разрушаемых стен и фундамента. Увы, они ничего не нашли, башню снесли напрасно! Но, как учит нас единственно верная общественная наука — диалектический материализм, развитие происходит по спирали. В эпоху Перестройки и Гласности мы вновь вернулись к необходимости найти наследие Брюса. Поэтому не случайно наш институт территориально располагается в непосредственной близости от Большой Колхозной площади (именно так сейчас называется Сухаревская площадь, на которой некогда стояло это грандиозное строение), и именно над этой проблемой работает один из отделов нашего научно-исследовательского института.
— Вы так много рассказали интересного из истории Сухаревой башни, что я заинтересовалась личностью Брюса. У меня даже зародилась идея побольше узнать об этой личности по своим каналам. Я так заслушалась вашим рассказом, что не заметила, как мы проехали Красную площадь и половину Москвы. Нам ещё долго ехать?
— Нет, мы почти приехали, всего минут тридцать. Интересно, Елена Олеговна, почему для своей лаборатории вы выбрали именно район бывшего села Коломенского? Признайтесь, это не случайно?
Из жизненного опыта Алина знала, что лучшим способом уклонения от нежелательного ответа в беседе со словоохотливыми людьми, является встречный вопрос:
— Вы совершенно правы. Я чувствую, что вы неспроста спросили меня об этом. Что, в этом месте жил ещё один какой-нибудь чернокнижник?
Дормидонтович тутже заглотил наживку:
— Нет, но это место само по себе таит много тайн. Естественно, в первую очередь Коломенское знаменито тем, что в своё время было дачей царей Ивана Грозного и Алексея Михайловича. Здесь находится церковь Вознесения Господня 1532 года постройки, церковь с причудливым названием «Усекновения Главы Иоанна Предтечи» — прообраз собора Василия Блаженного на Красной Площади. В Коломенском провёл детские годы Пётр I. Здесь юный царевич устраивал учения «потешных войск», речные походы на специально устроенных судах. Позднее Коломенское служило летним местопребыванием Петра II, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Екатерины II. Здесь устраивались пышные празднества и царские охоты. В преддверии нашей поездки я полистал кое-какую литературу, и обнаружил, что в районе Коломенского была даже найдена стоянка древнего человека. Думаю, не случайно древний человек решил поселиться именно здесь. Но я обнаружил и другие очерки, напрямую связанные с нашей профессиональной деятельностью. Помимо рукотворных созданий, Коломенское богато оригинальными творениями самой природы. Одно из них — знаменитый Голосовой овраг. Сколько тайн и загадок хранит он в себе, сколько неведомых открытий таится в его глухих недрах! В Голосовом овраге находятся загадочные Девичий и Гусь-камень, поражающие воображения своими огромными размерами и причудливыми очертаниями. Откуда взялись эти исполины? Что придало им такие невероятные очертания?
Дормидонтович заметил, что его немногословная собеседница не смогла скрыть волнение, когда речь зашла о камнях:
— Знаете, Елена Олеговна, сейчас вы подали мне блестящую идею: неплохо бы замерить в Голосовом овраге электромагнитные и лептонные поля!
Алина не удивилась, что ей приписали идею, которую она явно не озвучила, так как предполагала, что сотрудники НИИ экстрасенсорики не зря получают зарплату, а лишь заинтересовалась непонятным термином:
— Лептонные? Что это такое?
— Как, вы не знаете? Это долго объяснять, как-нибудь почитаете надосуге, я вам подберу литературу. Я лучше расскажу нечто более интересное… В Софийском временнике описан интересный случай появления в 1621 году у ворот государева дворца небольшого отряда татарских всадников. Их окружили стрельцы, охранявшие ворота, и взяли в плен. Все пленные показали, что они воины хана Девелет-Гирея, войска которого пытались захватить Москву в 1571 году, но были разбиты и развеяны на мелкие группы. Отряд крымцев, уходя от преследования, спустился в глубокий овраг, окутанный туманом, в надежде позднее выйти в степные просторы. Татары погрузились в него, казалось, на несколько минут, а вынырнули лишь через 50 лет. Один из пленных сказал, что туман был необычный, отсвечивающий зеленоватым цветом, но в страхе перед погоней на это никто не обратил внимание. Царь Михаил Федорович приказал учинить «дознание и розыск», которые показали, что татары говорили правду. Даже их оружие и экипировка не соответствовали привычному вооружению того времени, а больше походили на устаревшие образцы середины 16-го столетия.
— Фантастика! Неужели такое возможно! — воскликнула Алина, пытаясь скрыть истинные чувства.
— Представьте, это не единичный случай. В газете «Московские Ведомости» рассказывается о двух крестьянах, пропавших в 1810 году, а появившихся в 1831-ом. Возвращаясь ночью из села Дьякова, крестьяне деревни Садовники, не запомнил их фамилии, решили сократить дорогу и пройти через овраг. На дне оврага был густой туман. Приятели, проходя между двух огромных валунов, вдруг куда-то провалились и очутились как бы в коридоре, по которому они вышли в пространство, залитое белесым светом и загроможденное непонятными приспособлениями. Там они увидели существ, которые объяснили, что они угодили в разлом пространства и времени и вернуть их будет нелегко, однако они попробуют. Неожиданно для себя приятели оказались снова в овраге, но когда вышли на околицу села, то очутились в ином времени. В деревне еще остались родственники пропавших, которые опознали их, хотя с момента исчезновения прошёл 21 год.
— Очень интересно. Вы дадите почитать эту газету?
— Она в архиве. Смотрите «Московские Ведомости» от 9 июля 1832 года.
— Я заметила, что у вас феноменальная память на цифры.
— И не только. Если бы вы знали, столько я знаю стихов, вы бы удивились, но почему-то Спиридон Спиридонович не одобряет, когда я начинаю их декламировать. Но вернёмся к Коломенскому. В 1960 году подмосковные села: Нагатино, Коломенское, Новинки вошли в черту Москвы и в конце 1960-х годов эта территория стала огромной строительной площадкой. На месте сносимых деревянных строений, садов, огородов и полей, некогда принадлежащих колхозу с причудливым названием «Огородный гигант», выросли кварталы многоэтажных жилых домов. От древних подмосковных сёл в настоящее время сохранились лишь их названия, которые даны улицам, набережным, мосту, станции метро: Коломенская улица, Коломенская набережная, метро «Коломенская», Нагатинская набережная, Нагатинский мост, улица Новинки. Центральная улица села Коломенское — Большая улица — сохранилась по сей день с тем же названием. Именно туда мы сейчас направляемся — к зданию бывшей сельской школы. Кстати, мы уже приехали. Вот станция метро «Коломенская», на следующем перекрёстке сворачиваем налево, и мы на Большой улице.
Машина остановилась у отдельно стоящего на небольшой возвышенности двухэтажного здания, построенного в псевдоклассическом стиле. Зашли через центральный вход под портиком. Вахтёр поинтересовался прибывшими, на что Мудрецов предъявил какой-то документ, назвавшись инспектором по охране памятников архитектуры. Мудрецов потребовал показать помещения. Вахтёр тутже вызвал директора завода. Прошлись по цехам, если так можно назвать помещения, где некогда обучались дети селян.
Алина обратила внимание, что, несмотря на разгар рабочего дня, работа вовсе не кипела. Словно сонные мухи, по цехам бродили странные молодые люди, среди которых нередко встречались передвигающиеся на костылях. Алине это показалась странным, и она попросила директора дать разъяснения.
— Наш электроламповый завод был создан благодаря социальной программе реабилитации инвалидов детства. Мы не вправе требовать от рабочих выполнения стахановских норм.
Алина, представившись врачом, поинтересовалась, имеется ли при заводе медицинская амбулатория и хранятся ли там истории болезней рабочих. Получив утвердительный ответ, она попросила провести туда. Полистав истории болезней и поговорив с медсестрой, она попросила директора показать помещения правого крыла, в котором находилась амбулатория и куда, как она сразу подметила, снаружи вёл отдельный вход. Директор выполнил её просьбу. Здесь размещался склад готовой продукции, среди которой вперемешку лежали ящики с браком. Директор посетовал на высокий процент брака, связанный с особенностями производства.
Алина осталась не очень довольная результатом осмотра, поэтому по окончанию попросила провести её по Коломенскому. Слева по Большой улице стояли многоэтажные панельные дома, прямо от фасада здания школы дорога вела в сторону какой-то церкви. Направились туда. Словоохотливый Дормидонтович безумолку рассказывал всевозможные истории о каждом историческом строении.
— А вот тот храм вдали, стоящий на холме, о нём вы что-нибудь знаете? — спросила Алина, узнав храм над порталом.
— Это и есть та самая церковь с причудливым названием «Усекновения Главы Иоанна Предтечи», о которой я упоминал в машине. Она как раз возвышается за тем самым оврагом, где произошли чудесные события с воинами крымского хана.
Алина вздрогнула, вспомнив явление своей головы, словно на блюде, посреди каменного пола этого почти одноимённого храма. Неужели это название храму дано не случайно? Дормидонтович отнёс поведение Елены Пребледной иному поводу:
— Не правда ли, жуткое название? На кладбище, что было около этой церкви, пытались проводить раскопки: нашли остатки древнего поселения дохристианского периода, докопались до какой-то лестницы, ведущей вниз, но неожиданно крестьяне деревни Дьяково, дома которой вот-вот будут окончательно снесены, встали на защиту останков своих предков и чуть было не перебили археологов — те еле унесли ноги.
Дошли до Москвы-реки.
— А это что за странный павильон явно не древнерусского происхождения? — поинтересовалась Алина небольшим заброшенным строением с четырьмя обшарпанными колоннами, подпирающими портик, возвышающимся над окружающем пространством на цоколе, по которому были проложены разбитые историей ступени.
— Это всё, что осталось от дворца Александра I. Его построили в начале XIX века, а затем почему-то разобрали. Остался лишь этот павильон, — выложил информацию Дормидонтович.
Поднялись к старой давно уже не белой двери, которая оказалась запертой. Алина заглянула в одно из окон. Внутренности помещения тоже требовали ремонта.
— Я приняла следующее решение, Спиридон Спиридонович: лишать детей-инвалидов центра реабилитации я не имею морального права. Для плодотворной деятельности на благо нашего института и государства мне под лабораторию потребуется это здание. В нём я буду уединяться для медитаций. Кроме того, я где-то должна жить. В правом крыле школы, рядом с амбулаторией, прошу организовать мне квартиру с отдельным входом и всеми коммунальными услугами. Завод выселять не надо. Днём я буду работать в павильоне, а ночью завод мне не помешает, так как не работает. Я приняла это решение, потому что хочу помочь реабилитации инвалидов детства. У меня есть опыт. Вы же знаете, кем я была до того момента, как попала к вам в институт? Я не могу оставить медицинскую практику, когда рядом страждущие. И вот ещё что. Я буду вам обязана, если моё участие в предсказании землетрясения останется тайной для рядовых сотрудников института, как и вся моя будущая деятельность на благо государства. Чем меньше людей обо мне будут знать, тем комфортней мне будет работать.
— Ваше решение будет передано Владимиру Александровичу. Думаю, что он полностью с ним согласится. На ремонт потребуется месяца два-три, которые я попрошу провести в апартаментах нашего института. Поздравляю, Елена Олеговна, вы теперь настоящая москвичка.
