Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

Глава 4.9. Последние приготовления

  Точка ожидаемого контакта с учётом изменений орбиты астероида была вычислена. Так как всё имущество было погружено на грузовые модули, оставалось поднять их в воздух, чтобы заблаговременно передислоцировать как можно дальше от ожидаемого места столкновения. Однако это было проблематично, так как ожидаемая точка столкновения «переместилась» как раз в район непосредственной близости базирования воздушного флота эдемлян, два грузовых судна которого обладали относительно низкой скоростью полёта, поэтому действовать надо было немедленно.
  Летательный модуль биологического синтеза должен был отправиться в путь первым с эклиптианами и Ягве на борту, который намеревался принять у Мнемозины экзамен по пилотированию и дать последние инструкции. За ним следовал Адам на плазмолёте, чтобы вернуть экзаменатора к одному из двух плазмолётов, остававшихся на стартовой площадке вблизи летательного модуля биологических исследований, которым занялась Ева, чтобы ввести необходимую траекторию в память автопилота. Непосредственно перед стартом Эммануил перегрузил нейрокомпьютер на модуль биологических исследований:
  — Нам надо место для размещения тёмного кристалла на борту «Иордана». Зная его пагубное влияние на ваше здоровье, мы его пока ещё держали под пирамидальным концентратором. Когда на модуле не будет никого из эдемлян, мы его погрузим. Кстати, нейрокомпьютер можно подключить к управлению автопилотом «Атлантиды»: он достаточно обучился, летая с нами. 
  Ягве с удовольствием наблюдал за действиями Мнемозины, которой с момента старта было доверено право самостоятельно управлять модулем. Мнемозина с удовольствием показывала строгому экзаменатору полученные навыки. Она научилась без труда взмывать вертикально вверх после горизонтального полёта. Это, правда, сопровождалось значительными перегрузками, но они не сильно докучали закаленным космическими полётами организмам гуманоидов. Из всех режимов полёта Мнемозине нравилось мчаться на полной скорости на бреющем, огибая каждую неровность местности. Именно так, как она считала, можно по-настоящему научиться управлять тяжёлым кораблем. Периферийным зрением она ощущала где-то внизу разбегающихся и мечущихся животных, испуганных ревом плазменных реакторов её модуля. Она, конечно, понимала, что нехорошо пугать бедных динозавров, но, как она считала, это даст им эмоциональную встряску и дополнительный опыт, как надо действовать в экстремальной ситуации. 
  — Кто знает, выживут ли они после глобальной катастрофы? — задумчиво произнесла Мнемозина.
  По-видимому, об этом же думали остальные члены экипажа.
  — Не переживайте, Ева позаботится об их потомстве, — успокоил эклиптиан Ягве. — Она имеет достаточный банк данных генетических кодов земных обитателей. Если после катастрофы окажется возможным существование биологических форм, она непременно их воспроизведёт в лаборатории биологического синтеза.
  — Судя по информации, которую мы получили от Эфлера, погибла жизнь на Марсе. Не ожидает ли подобная участь эту планету? Если невозможен будет естественный биологический синтез на Земле, в Солнечной системе не останется пригодных для жизни планет, — вступил в беседу Эммануил, свободный от управления полётом.
  — Мы долго блуждали по Галактике, но не встретили столь развитой биологической сферы, как на этой планете. Будет очень жаль, если жизнь на ней прекратится, — согласился Ягве.
  — Да, внешний космос мёртв, мы это знаем. Только на некоторых планетах можно культивировать жизнь. Это наши предки миллионы лет назад заложили зачатки жизни на двух планетах Солнечной системы, найдя условия приемлемыми для этой цели. Пролёт Солнечной системы через район Эклиптики каждый раз сопровождается кризисами различной степени тяжести. Это связано с тем, что местные биологические формы не адаптированы к радиации, приносимой космической пылью Эклиптики и подвержены сильным мутациям. При очередном контакте мы каждый раз изумлялись, насколько меняется природа в процессе мутации. Для досконального изучения этого процесса мы когда-то снарядили Солнечную экспедицию, о которой вам уже известно. Мы прибыли на Землю, чтобы забрать сведения о природе, накопленные нейрокомпьютером автоматической лаборатории, которую вы недавно посещали.
  — И много таких планет, на которых вы заложили жизнь?
  — Малая Галактика заселена повсеместно, где только возможна жизнь. Расстояния между звёздами там незначительны. Их удалось преодолеть уже на заре существования нашей цивилизации. Есть пара дюжин звёздных систем Большой Галактики, периодически пересекаемых Малой Галактикой, на которых существует биологическая жизнь на разных стадиях развития. Может теперь этих систем уже больше, я слишком долго работаю на задворках Малой Галактики. Сюда редко долетают новости, но я наслышан, что наша цивилизация периодически осваивает новые планеты.
  — Но на этих планетах различные условия: температура, атмосфера…
  — Это, конечно, сказывается на отправной форме носителя элементов жизни. На этой планете, например, это вода.
  — А что, бывают другие?
  — При низких температурах, когда вода замерзает, её может заменить некоторые другие вещества, такие как метан, существующие на Земле в газообразной форме, которые при средней температуре атмосферы планеты находятся в жидкой форме. И наоборот, при высоких температурах на планете источником жизни может быть вещество, существующее на Земле в твердой форме. Немаловажно и другое вещество, на основании которого строятся органические соединения, на Земле — это углерод. Но мы встретили органические соединения на основе кремния и германия.
  — У нас эти элементы называют полупроводниками.
  — У нас их когда-то тоже использовали в полупроводниковых приборах, но из углерода можно создать гораздо больше органических соединений. В нейрокомпьютерах применяются исключительно углеводороды, хотя вначале мы использовали и полупроводники.
  Увлекшись объяснениями Эммануила, Мнемозина чуть не пропустила нужный манёвр. Ягве, стоявший рядом, исправил ошибку, отчего летательный модуль заложил крутой вираж. Огромные перегрузки навалились на эклиптиан, и, если бы не крепления, которыми они были надежно зафиксированы в креслах, травм было бы не избежать.
  Мнемозина от неожиданности издала лёгкий стон. 
  — Ничего, в боевом полёте и не такое будет, — ухмыльнулся Ягве, — зевать не надо, иначе можно врезаться в какую-нибудь скалу.
  Мнемозина виновато промолчала, на время почувствовав себя школьницей, не выучившей урок. Но неловкость продолжалась недолго. Вскоре Мнемозина опять оказалась у пульта управления, и, с разрешения Ягве, взяла управление на себя.
  — Ягве, вы упомянули термин «боевой». Вы — офицер и принимали участие в боях?
  — Ни то, ни другое, — ответил Ягве, слегка смутившись. Просто обучению полётам я проходил в авиашколе. У них строгая дисциплина, основанная на военных традициях, и сложившаяся терминология. «Боевой» означает не «тренировочный». А последняя война закончилась задолго до моего рождения. Хотя оружие осталось и совершенствуется, всё оно сосредоточено в руках органов охраны порядка. Кадровой армии у нас нет. Оружие разрешается иметь экспедиционным экипажам. Оно очень часто нас выручало на этой планете. А как с этим дела у вас?
  — Все обитатели базового корабля имеют воинские звания и служат в вооруженных силах. Это своего рода космический авианосец. Космические войска созданы для борьбы с пиратством и терроризмом, ответил Эммануил. 
  — Неужели у вас есть такие подонки!?
  — К сожалению, это так. Если бы мы жили на одной планете, этих явлений можно было бы избежать. Но среди множества звёзд и планет, которыми кишит Малая Галактика, легко устроить засаду и скрыться. Нападения на мирные торговые космические корабли нередки. Ценные грузы всегда следуют по опорным пунктам, контролируемым кораблём-базой. Это своеобразный очаг жизни в космическом пространстве, охраняющий ту или иную звёздную систему. Наша база охраняет звёздную систему Внутренней Галактики, которой принадлежит наша родная планета Шамбала. Корабли охранения имеют сильное оружие, но у них ограничен полётный ресурс, поэтому они должны постоянно держаться вблизи своей базы. Только корабль–база может оперативно преодолеть межзвёздное пространство. Он нас доставляет в «горячую» точку, мы вылетаем и, если надо, принимаем бой.
  — И сколько раз доводилось участвовать в боях?
  — Было дело, после которого меня произвели в лейтенанты и перевели в исследователи по ранению. Теперь помогаю другим исследователям, таким как Мнемозина, собирать научные урожаи с планет. Базовым кораблём командует адмирал — второй человек в звёздной системе после Президента, подчиняющийся лишь ему и адмиралу флота Галактического Союза. 
  — Это государство так называется, «Галактический Союз»?
  — Нет, это номинальный союз планет, наша виртуальная верховная власть, чей совет, как правило, является чисто рекомендательным. На каждой планете есть своё правительство. Отдельная планета не может содержать флот галактических лайнеров, слишком дорого. Как правило, она может позволить себе иметь лишь один-два таких корабля. Многие планеты имеют лишь корабли охранения. Но вооруженные силы общие.
  — Очень интересный получился у нас разговор, но мы долетели до расчётного пункта, после которого мне следует возвратиться к своему плазмолёту, иначе не успею его спасти. Адам подаёт мне знак садиться, чтобы принять на борт и доставить меня обратно. Мнемозина, вы успешно прошли испытание. Как только я пересяду в плазмолёт Адама, следуйте дальше по намеченному курсу. Не увлекайтесь созерцанием динозавров, держитесь как можно выше. 
  — Нам некогда их созерцать, не забывайте, нам надо успеть ещё погрузить тёмный кристалл.

 Навигация по главам:

Предыдущая      ◄      Начало текущей      ►      Следующая