Глава 6.6. Допрос у следователя Морозова
Алину довели до кабинета, находящегося на одном из верхних этажей здания. Конвойный постучал в дверь. Услышав разрешение на вход, он раскрыл её перед Алиной, приглашая войти.
Алина вошла в небольшой кабинет. За столом сидел молодцеватый мужчина чуть старше тридцати лет в военной форме с погонами подполковника.
— Подождите снаружи, — сказал офицер ожидавшему команду конвоиру.
— Старший оперуполномоченный Комитета государственной безопасности подполковник Морозов Лаврентий Павлович, — представился он Алине, дождавшись выхода охранника, — садитесь. Фамилия, имя, отчество…
Алина поблагодарила за вежливое предложение, съязвив, что сидит уже с утра, притом непонятно за что.
— Нет, вам понятно за что! Вы думаете, кто-нибудь поверит, что вы случайно угадали выигрышные номера сразу в двух лотереях: «6 из 49» и «5 из 36», и указали их в шести билетах? Рассказывайте сказки идиотам!
Алина поняла свою ошибку. Надо было «угадывать» только в одной лотерее, хоть в двадцати билетах, это было бы правдоподобнее. В следующий раз надо представлять возможные последствия своих действий.
— У меня система, — начала оправдываться Алина. — Я проанализировала множество выпавших ранее выигрышных вариантов, методом статистической оценки вычислила наиболее часто выпадающие цифры и выиграла.
— Перед каждым тиражом группа математиков специально проверяет статистику выпадения номеров на предмет отсутствия закономерностей. При малейшем подозрении меняется конструкция лототрона. Лучше скажите, с кем из счётной комиссии «Спортлото» вы связаны? Кто подбросил ваши билетики в опечатанный контейнер?
— Я не знаю никого из счётной комиссии.
— Мы можем с легкостью освежить вашу память: возбудим дело, посадим в «кресты» в общую камеру с уголовницами на время следствия. Через полгодика память и восстановится…
— Насколько я помню закон, вы должны мне предъявить обвинение.
— Достаточно будет «хищение социалистической собственности в особо крупных размерах в сговоре с группой лиц». Это «тянет» на высшую меру наказания…
— У вас есть уже доказательства о моем участии в сговоре?
— Не волнуйтесь, вашего сообщника мы уже взяли. У вас обоих теперь своего рода соревнование: кто напишет первым чистосердечное признание. У первого есть шанс «скостить» срок.
Алина обомлела от дикости обвинений и методах допроса. Ей вдруг отчётливо представилось, что в камере сидит ни в чём не повинный человек из счётной комиссии, к нему для острастки подсадили пару уголовников, заставляют взять на себя вину по сфабрикованному делу…
— Если вы хотите, чтобы я написала донос на ни в чём не повинного человека, то назовите хотя бы его имя.
— Этот «ни в чём не повинный человек» на «честно» украденные деньги купил дачу в Комарово на имя жены.
— А он сам-то хоть знает, что его жена купила себе дачу?
— Всё шутите? Сейчас вам будет не до шуток, — грозно заявил Морозов, набрал на телефоне номер и проговорил в трубку, — Приведите подследственного.
Потянулись минуты томительного ожидания.
— Пока ведут сообщника, у вас имеется последний шанс сделать чистосердечное признание. Как только дверь откроется, пойдёте на полный срок.
Алина быстро представила перспективы дальнейшего хода событий. Возможно, что действительно кого-то задержали с поличным. Его наверняка «уговорят» написать донос на ещё одного человека, пообещав за это сократить срок. Алину отправят за решётку, а казна сохранит свою «социалистическую собственность» в размере тридцать тысяч рублей. Морозову за это дадут премию рублей сто.
Второй вариант, если история с задержанным — блеф. Тогда возможен другой разворот событий. Чтобы сохранить деньги «на развитие советского спорта», экспертиза может признать билеты фальшивыми. Для этого достаточно одного звонка «сверху» в экспертную лабораторию. В результате Алине опять «светила» решётка, а Морозову — премия плюс медаль, чтобы помалкивал. Можно было, конечно, понадеяться на честность следователя Морозова Лаврентия Павловича и экспертов, но с точки зрения теории вероятностей больно уж неправдоподобным кажется выигрыш в двух лотереях одновременно, любой бы засомневался. Алина вспомнила совет Баси Львовны, но решиться на дачу взятки не позволяла совесть. Пусть сначала докажут её причастность, а там можно выбрать адекватное ответное действие. В крайнем случае, с её способностями она может легко покинуть тюремные стены, но тогда надо будет переходить на жизнь под чужим именем, а это нелегальное положение, что противоречило наставлениям Эфлера.
Время тянулось в напряженном ожидании. Морозов что-то писал в протоколе. Через десять минут Алина поняла, что никакого задержанного нет и улыбнулась. Эта улыбка не ускользнула от зорких глаз опытного следователя.
— Значит, будем молчать? — заключил Морозов, поняв что провокация не удалась. — В прошлом году, по нашим сведениям, вы тоже выиграли в лотерею. Это тоже случайность?
Алина никак не думала, что «всплывет» её прошлогодний выигрыш.
— Нет, это закономерность! Открою вам секрет, что мне стали сниться вещие сны. В прошлый раз мне приснилось, как выпадают какие-то шары с цифрами. Я долго размышляла: к чему бы это? Купила карточку «Спортлото» и, о счастье, выиграла! В этот раз мне приснились сразу две лотереи. Я вновь решила испытать удачу.
— И как часто вам снятся «вещие» сны?
— К сожалению, за всё время только два-три раза…
Морозов ненадолго задумался. Его, как следователя КГБ, больше интересовали другие вопросы, нежели мифические махинации с карточками лотереи. Алина не знала, что он уже был ознакомлен с заключением экспертной лаборатории, однозначно признавшей, что карточки подделаны не были. Если бы обнаружилась подделка, Алину «обрабатывал» бы отдел борьбы с хищениями социалистической собственности.
— Но чёрт с ней, лотереей. Пусть этим занимается ОБХСС. Полгода назад вы выехали в Китай, о чём имеется отметка на таможне, однако через положенные три недели вы не вернулись.
— Мне продлили визу китайские власти для совершения паломничества к священной горе Кайлаш.
— Странно, всех граждан из Советского Союза допускают только в Лхасу, причём по особому разрешению, а некую гражданку Власову — куда угодно!
— За меня поручился настоятель одного из монастырей.
— Это за какие, интересно, заслуги он пошёл ради вас на конфликт с властями?
— Наверно, понравилась. Я всего лишь сказала, что представляю общество буддистов Советского Союза.
— Как вы попали в это общество сектантов?
— Буддизм не секта, а мировая религия. Так как в нашей стране Конституция узаконила свободу вероисповедания, я вправе принять любую незапрещенную религию.
— И это говорит комсомолка! Как вы пробрались в комсомол?
— Вступила вместе со всеми в школе. Но потом моё мировоззрение изменилось.
— Надо бы передать ваши слова в районную комсомольскую организацию по месту жительства, чтобы вас исключили из ВЛКСМ.
Алина не решилась ответить на это заявление, она из истории страны знала, что в стенах КГБ на подобную тему «неправильно» отвечать смертельно опасно.
— А это что за фашистская свастика прилеплена на груди? — указал Морозов на торчащий из распахнутого плаща символ Бон на мантии.
— Это символ направления Бон в буддизме.
— То есть, вы сектантка?
— Эта религия пришла в Тибет задолго до того, как там появился буддизм. Учение Бон законно как в Тибете, так и в Индии.
— Можете показать на карте примерный маршрут вашего «паломничества»? — Морозов достал из ящика и разложил на столе такую же карту, что подарил ей австралиец Тауэр.
Алина широко раскрыла глаза от изумления, предположив, что австралиец был агентом КГБ СССР! Алина вспомнила их знакомство, стремление навязать своё постоянное присутствие…
Она без труда показала маршрут к горе и обратно.
— Вы хотите сказать, что полгода действительно путешествовали по Западному Тибету? А не хотите ли признаться, где действительно провели это время?
— В путешествии по Тибету.
— Вы его, по-видимому, совершали на черепахе? От Лхасы до Кайлаша и обратно три тысячи километров. Их можно проехать, если останавливаться у каждого столба, за месяц. А где вы были остальные пять месяцев?
— Я путешествовала пешком.
— Одна! Зимой! По заснеженным горным перевалам! — следователь рассмеялся раскатистым смехом.
— Не одна, а в составе группы паломников под руководством тибетского ламы Ньима Дагпа Ринпоче. Его отправили с поручениями перед тем, как доверить руководство одним из монастырей. Кстати, это он подарил мне мантию со свастикой Бон. Шли мы не торопясь, ночевали в монастырях, вот и получилось полгода.
— Давайте я расскажу вам, как вы шли и где ночевали. После того как вы обратились к китайскому гиду в Лхасе, одновременно являющимся агентом госбезопасности Китая, с просьбой о предоставлении вам политического убежища, вас направили в китайскую школу подготовки шпионов, где усилено готовили в течение полугода, а затем забросили в СССР с подрывной деятельностью!
Алина остолбенела от нелепого обвинения. Лаврентий Павлович понял эту «остолбенелость» за правоту своих доводов и продолжал:
— Если вы не хотите сесть за измену Родине, говорите правду: место расположения школы, задание, фамилии, явки, пароли!
В кабинете воцарилось гробовое молчание. Алина даже не представляла, как можно оправдаться от такого страшного обвинения. У неё не было никаких свидетелей, кто ей поверит? Но не было свидетелей и у обвинения. Сейчас не времена сталинских репрессий, когда расстреливали по одному только подозрению.
— Насколько я понимаю право, мне не надо доказывать, что я говорю неправду, это вам следует доказать, что я лгу.
— А мы и доказывать не будем! Вас подозревают в измене вполне обосновано. Если вы не найдете аргументов в своё оправдание, вас судить не будут. Время шумных процессов над врагами народа прошло. Вы просто исчезните, и никто о вас не вспомнит! Скажите, много народу обеспокоилось тем, что вы пропали на полгода? Никто!
Алина похолодела от ужаса. Первой мыслью было: бежать! Но тогда не будет выполнено задание Эфлера, а это — позор. Потом понемногу успокоилась, вспомнив о своём бессмертии.
— Хорошо, я сознаюсь, что провела полгода в одном из монастырей в районе Кайлаша, где меня обучали тибетской философии, нетрадиционным методам медицины и божественному предвидению. Вы можете устроить экзамен, я готова. Китайцев я ненавижу, потому что они покорили Тибет, поэтому стать агентом их разведки не могла ни при каких обстоятельствах. Своё умение в предвидение будущего я вам доказала выигрышем в лотерее. Собирайте консилиум, докажу всё остальное.
— Вот это другой разговор! Завтра вас протестируют на «полиграфе» наши психологи. Там вы и докажете «всё остальное».
