Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

Глава 4.12. Домой в настоящее

  Ждать пришлось долго. Лаборатория барражировала над бушующей поверхностью планеты в ожидании подходящих условий для посадки, образовав подобие авианосной воздушной базы, к которой пристыковались плазмолёты, периодически совершавшие разведывательные полёты в надежде найти пропавшую лабораторию биологических исследований. Пока все попытки были напрасными, даже сигнал аварийного радиомаяка обнаружить не удалось, но каждый день лёгкие плазмолёты, прорываясь сквозь толстые свинцовые облака, устремлялись к поверхности. 
  На этот раз первой летела Ева. Пронзив облака, она увидела страшную картину. От былого изобилия не осталось и следа. Почти везде, где не было вулканов, лежал снег, но он был настолько пепельного цвета, что его как снег удалось дистанционно идентифицировать только с помощью приборов, так как глаз отказывался воспринимать неочевидное. 
  — Похоже, что климат существенно изменился. Наступила глобальная зима, — констатировала Ева.
  — Интересно, осталась ли хоть где-нибудь растительность? — поинтересовался Ягве.
  — Предлагаю продвигаться вдоль экватора к океанскому побережью.
  Это предложение было одобрено.
  — Что-то я не узнаю очертаний континента, — через некоторое время заявил Ягве.
  — Я тоже не могу ориентироваться по карте, — согласилась Ева. — Вот этого моря раньше не было!
  — И тех гор тоже, — добавил Ягве.
  С трудом удалось выбрать подходящее для посадки место, где не было из-за близости к вулканам снега, а пепел сдувался в сторону под действием постоянно дующих в одном направлении ветров. Ева убедилась, что здесь растительность оставалась на уровне, позволявшем собрать урожай для нужд экипажа. 
  Убедившись, что в этом месте может приземлиться грузовой модуль, эдемляне вызвали на связь Мнемозину, выдав ей координаты точки посадки. Пока модуль был в пути, Ева незамедлительно занялась пополнением запасов. Так как Ева вполне отдавала себе отчёт в том, что в следующий раз урожая ей, возможно, уже собрать не удастся, она старалась. Собирала она не только листья, которые могли сразу пойти в пищу, но и плоды, чтобы создать генофонд будущих урожаев. Она ещё не представляла, где и в каких условиях будет это всё сеять, но запас семян был необходим. 
  Кроме того, Ева решила запасалась яйцами животных. Она и её товарищи не считали удачной пищу, состоящей из эмбрионов, хотя в некоторых кругах на их планете подобная пища считалась деликатесом. Былое изобилие закончилось, и следовало запасаться всем съедобным, тем более что эти эмбрионы отлично подходили для будущего восстановления видов.
  Между делом она вспомнила Иордана, как тот любил употреблять эмбрионы. Особенно ему нравились эмбрионы рыб, называемые им «чёрной икрой». Как эдемляне любили подшучивать над этой слабостью Иордана, а теперь Еве самой приходилось собирать мёртвую рыбу для пополнения запасов икры. Кто бы мог подумать ещё сотню лет назад, что Ева, никогда не позволявшая себе вольности в выборе пищи, скатится до сбора эмбрионов животных для возможного употребления в пищу! Ей было противно от одной мысли, что эта гадость может попасть в рот. Она представила мерзкий привкус чёрной икры, и перекошенная гримаса невольно исказила её прекрасное лицо. 
  — Что это тебя так перекосило? — заметил Ягве.
  — Я представила, что это ем, — показала Ева содержимое вспоротого брюха осётра.
  — Иордан ел и не умер, а калорийность животной пищи значительно выше растительной. Кстати, не такая уж эта икра мерзкая. Когда я был в теле, приходилось её употреблять в подсоленном виде. Хоть далеко не деликатес, но и не гадость. Впрочем, о вкусах не спорят.
  На этом оба согласились. 
  Подлетел и приземлился грузовой модуль. Вышедшая Мнемозина поинтересовалась, чем занимается Ева. Услышав ответ, она удивилась, так как представляла, что всё окружающее можно было воссоздать в лаборатории биологического синтеза. Её поразила весть, что информация, накапливавшаяся десятилетиями в лаборатории биологических исследований и зарезервированная в ковчеге некой Атлантиды, могла быть безвозвратно утеряна с утратой этой лаборатории, так как, с её точки зрения, было дико держать обе копии рядом, не учтя риск их единовременного уничтожения.
  Вспомнив волну цунами, чуть не отправившую на морское дно пилотируемый ею аппарат, Мнемозина выдвинула гипотезу, что лаборатория биологических исследований «Атлантида» затонула. Ева поняла, почему не прослушивался сигнал аварийного маяка: толща солёной воды надёжно экранировала радиосигнал.
  Собрав достаточные запасы не только для питания, но и для восстановления генофонда, эдемляне занялись изучением причиненного природе ущерба. Он был огромен. Лишь изредка встречались мелкие животные. Крупных нигде не было видно. Повсюду валялись трупы. Кроме того, приборы показывали высокий уровень радиации.
  — Это очень плохо, — отметила Ева, — радиация настолько высока, что непременно вызовет мутацию всего живого. 
  Ягве утвердительно кивнул: 
  — И что ты предлагаешь делать?
  — Сложный вопрос. Восстановить популяцию немедленно тем фондом, что имеется в хранилище и в банке памяти лаборатории «Иордан», невозможно. Во-первых, изменился климат. Восстановленные животные не смогут в новых климатических условиях выжить. Во-вторых, повысился радиоактивный фон. Даже если мы кого-то воссоздадим, то мутация его потомства сделает неспособным к выживанию этот вид. Если надеяться на чудо естественного отбора, что-то получится, но это будет уже не то, что мы пытались восстановить.
  — Сложность понятна, но я хотел услышать предложения.
  — Только одно — ждать, возможно тысячи лет, пока не упадет уровень радиации. О сроках лучше выслушать мнение Адама, он лучше нас знает физику. 
  Адаму потребовалось некоторое время для измерения уровня радиационного фона. Результаты исследования оказались неутешительными. Для естественного падения радиационного фона до уровня, исключающей спонтанные мутации, потребуется несколько тысячелетий. Нужно было этот период как-то переждать. 
  Эклиптиане предложили всем отправиться на Марс, но условия этой планеты показались эдемлянам несовместимыми с жизнью: в атмосфере полностью выгорел кислород, необходимый им для дыхания. Так как для жизни эклиптиан было лишь условие наличия астральной энергии, которой было достаточно в любом месте Солнечной системы, они стали готовиться к перелёту одни. Эфлер изыскал возможность приземлить корабль, после чего на него был перенесён тёмный кристалл и остальное немногочисленное имущество. Сборы и прощание было недолгими, после чего космический корабль Эфлера с эклиптианами отправился в полёт.
  Распрощавшись с эклиптианами, эдемляне закрепили плазмолёты на крыше летательного модуля. Так как биологическим телам требовался длительный отдых с восстановлением в ковчегах, Ягве предложил свою кандидатуру для несения вахты в первую смену. Адам и Ева заняли места в ковчегах и включили трансформацию. Ягве заступил на вахту, длительностью которой было тысячелетие.
  — Куда летим? — спросила Мнемозина, как только космический корабль миновал орбиту Луны.
  — Сначала на Плутон. Полёт будет долгим, поэтому предлагаю вам отдохнуть, ведь вы всё равно не знакомы с управлением этого корабля, — предложил Эфлер.
  — Я могу и подучиться. Надеюсь, это не ток сложно, — возразил Эммануил. 
  — Для тебя это не составит труда, ты ведь — пилот, а Мнемозина пусть отдохнёт, её очередь нести вахту пусть наступит на Марсе.
  Мнемозина с радостью воспользовалась любезным предложением мужчин, так как давно чувствовала усталость, усиленную стрессом пережитой катастрофы. Приняв позу лотоса в камере отдыха, Мнемозина приступила к медитации, чтобы обрести состояние сомати. Сознание Мнемозины отключилась. Она почувствовала себя вне тела, улетающей в неизвестность на серебряной нити. Вначале Мнемозина удивилась, что делает эта не одна. От её тела отделилось ещё одно энергетическое создание, отдаленно напоминавшую Еву. Стороннее тело, влекомое куда-то своей нитью, быстро растворилось в пространственно-временном небытие. 

 Навигация по главам:

Предыдущая      ◄      Начало текущей      ►      Следующая